Потерянный берег. Рухнувшие надежды. Архипелаг. Бр - Страница 257

257

– От души, брат! Меня Костя зовут, если что, так и спрашивай на Торгуге, морпеха Костю.

– Хорошо, тезка, может, и ты когда выручишь.

– Вот это по-нашему, по-бразильски, – одобрительно кивнул дядя Вова. – Ну тогда отваливайте да ведите, показывайте эту вашу Митрофановку паленую!

– Горелую, – поправил Савелич дядю Вову. – Нет, так не получится, если там кто у пристаней есть, то лучше вы вперед идите, буксир у вас немаленький… да там не ошибетесь, сразу за мыском увидите вышку водонапорную. У нас скорость прогулочная, плетемся на девяти узах, а глубина здесь порядком, мелей нет!

464-й день, юго-восточное побережье нового материка

– Да не жмись ты к берегу и ход сбавь, Шумахер! – Иваныч пыхтел трубкой, развалившись на рюкзаках в мотоботе, и, наверное, в тысячный раз уязвил Виктора, молодого парнишку, что был капитаном дежурного мотобота на Железке.

Уже сутки пилим на мотоботе вдоль берега… на встречу с группой разведки, набились как селедка в банку, тесновато. Жарко, даже наличие брезентового тента на деревянном каркасе не спасает. Кажется, скалистый, обрывистый берег, вдоль которого мы идем, раскалится, и того гляди вода закипит. Так что конкретно это замечание Иваныча было весьма по делу. Я тоже полулежа пристроился на носу и дремал, иногда поглядывая на Юру, который уже час как постоянно «сидит» на эфире и ждет сообщения, что нас видно.

Действительно, как только мотобот удалился от берега еще на пятьсот метров, стало не так жарко, но все равно было лень шевелиться, и я лишь показал Виктору, сидящему у румпеля, большой палец в знак благодарности.

– Да, Скаут один, двадцать второй в канале! Слышу тебя! – громко сказал вдруг Юра. – Куда? Понял, подходим. Давай, Витя, вон к тем черным камням!

Виктор облегченно выдохнул и, прибавив ход, повел мотобот к виднеющимся примерно в километре нескольким гранитным валунам на берегу. Все в группе тоже оживились, завозились… Двухдневный переход оказался мучительным, в такой-то тесноте. Вчера я сжалился и дал добро на ужин на берегу и двухчасовой отдых. Сам лежал в исподнем, вытянувшись на камушках, еще бы в воду сползти, но не те воды, акул видели неоднократно в районе Железки.

Мотобот, миновав торчащие из воды гранитные камни, пристал боком к обрывистому берегу, сверху подали лестницу из березовых жердей, скрепленных веревкой. Первым на крутой берег взобрался Юра, где поздоровался с командиром группы разведки капитаном Даниловым и с Димой, старшим из сталкеров, потом они все вместе отошли от края. Спустя пару минут Юра вернулся и, присев на корточки на четырехметровой высоте, сказал:

– Николаич, тут у ребят «трехсотый», надо срочно его вывозить, на одних перевязках не выживет.

– Где он?

– Тут в лагере.

Я отвязал от борта смотанный фал и бросил конец Юре.

– Держи! Снарягу сначала поднимем.

Затащив наверх снаряжение и оружие, все, кроме Виктора, поднялись на берег. До временного лагеря разведчиков было всего пятьдесят метров. Продравшись первым через кустарник по еле заметной тропе к вытоптанной поляне, я осмотрелся – три легких навеса, кострище и носилки из жердей и брезента под одним из навесов. Скинул рюкзак, АКМС и разгрузку на землю и подошел к раненому, совсем молодому парню, и лицо вроде знакомое… Он редко дышал, был бледен, грудь перевязана, а справа повязка запеклась бурым.

– Пуля в разгрузку угодила, – прокомментировал подошедший Данилов, – пробила магазин и по касательной по ребрам… два сломано точно, гематома обширная. Так-то он в сознании был, а вчера, на переходе сюда, хуже стало. Похоже, началось воспаление какое-то.

– Или заражение… – ответил я, развернулся и аж прикрикнул: – Юра! Срочно радио на базу, пусть Макс хватает нашего эскулапа, берут катер «монаха», топлива в него с запасом и пилят к Железке.

– Есть! – Юра быстро кинулся к станции.

– Это как же угораздило? – у меня за спиной прозвучал голос Иваныча, – Митяй… Митяй…

Точно, это же Дмитрий Чернышев, который все в зятья к Иванычу набивается. Иваныч присел и тряс его за руку.

– Да в бреду он, Иваныч, – пробасил Данилов. – А угораздило… в погоне за уродом одним, из охранников этого Спаса был.

– Догнали? – спросил я.

– Ушел, сука, неплохо в тайге ориентируется, ну и подготовка у него явно военная.

– На базе прием подтвердили! – крикнул Юра. – Жду ответа.

Через десять минут пришел ответ, мы отнесли Чернышева в мотобот, Данилов выделил одного бойца, в экспедиционной аптечке я нашел упаковку не сильно просроченного амоксициллина… хоть что-то, все, что могу…

– Дави из своей посудины все, что можешь, Шумахер! – грозя кулаком, кричал Иваныч, стоя на берегу вслед отплывающему Виктору, а потом повернулся ко мне и грустно добавил: – Помрет если, как мне в глаза дочке-то смотреть?

– Он парень крепкий, – похлопал я Иваныча по плечу.

– Да он как простынь уже белый. Эх! Надо было все же разрешить ему в экипаж…

– Не мотай себе нервы, Иваныч, если «костлявая» на карандаш взяла, то не отвертеться никому и нигде. Ни в экипаже, ни в разведгруппе, ни в поле за трактором, у нас у всех и так вон какая отсрочка вышла. Пойдем, перекусим с дороги да послушаем, что Данилов расскажет.

– А вы, Сергей Николаевич, фаталист, как я посмотрю, – ответил Иваныч и пошел к лагерю.

Вообще, когда Иваныч вот так на «вы» переходит, это он либо от неприязни, либо в качестве предупреждения, мол, не надо «учить папу любить маму», ну или просто оттого, что очень погано ему на душе…

– Основную группу оставили рядом с поселком сектантов, – начал Данилов, когда мы уже перекусили вяленым мясом с лепешками и пили чай. – Тут пару часов до места идти, там несколько ребят оставил присматривать и за поселком во фьорде двое дежурят…

257