Потерянный берег. Рухнувшие надежды. Архипелаг. Бр - Страница 66

– Однако амбре, – сказал Иваныч и закурил.

Нашли нужный нам кабинет. Я толкнул дверь, запах «туалета в плацкарте» перемешался с запахом «привокзальной рыгаловки». Внутри бывшего класса были растянуты веревки со шторами и в разных вариациях выставлены шкафы, разбив все помещение класса на небольшие клетушечки. На нас уставилось порядка тридцати пар глаз.

– Кто Никитины здесь? – спросил я громко.

Кто-то тихонько толкнул меня в ногу…

– Я… я Верочка Никитина, – ответила стоящая рядом со мной девочка лет семи, худенькая, с огромными карими глазами и коротко стриженными русыми волосами.

То, что это девочка, я понял только по одетой на ней потускневшей зеленой юбочке.

– А где твои родители, Верочка? – спросил я ее, присев на корточки.

– Я здесь, – раздался женский голос из-за ближайшей шторы.

Я заглянул за штору… внутри «помещения» два на два метра стоял табурет, выполняющий роль стола, на котором была тарелка с жареной рыбой и какой-то зеленью, в углу два скатанных матраса, у стены на еще одном матрасе спал ребенок, явно младше Верочки, и рядом сидела женщина лет тридцати, что-то шила, относительно ее «соседей» она вполне сохранила внешний вид и не была похожа на бомжа.

– Вы объявление о переселении писали?

В глазах женщины вспыхнула не то что искра, а просто молния проскочила.

– Да, – ответила она, тихонько встав, чтобы не разбудить ребенка, и вышла к нам, – да, мы писали.

– Ну собирайтесь.

– Куда?

– Ну уж в явно лучшее место, чем этот «Метрополь», – ответил Иваныч.

Женщина пребывала не то что в сомнениях, а в каких-то раздумьях… секунд тридцать и потом ответила:

– Мой муж сейчас на пристанях работает. Мы его заберем? – спросила женщина немного подрагивающим голосом.

Было заметно, что она волнуется, а на глазах проблеснули наворачивающиеся слезы.

– Конечно, заберем, если он захочет.

– Захочет… только… – женщина снова замялась как-то и посмотрела на лысого парня, который, лежа на кровати с панцирной сеткой у стены напротив, делал вид, что читает журнал. На самом деле внимательно «грел уши», – только надо откупные заплатить…

– Чего? Что заплатить? У нас в России вообще-то, если мне память не изменяет, в 1861 году крепостное право отменили… если вы не в курсе, – сказал Иваныч. Было видно, что он уже заводится.

– Понимаете…

– Ни хрена не понимаю, или вы собираетесь, и мы идем, или мы уходим одни.

– Верочка, иди сюда, будем собираться.

Кровать скрипнула сеткой, лысый парень поднялся и вышел из класса.

– Верочка, быстрей, – было видно, что женщина занервничала.

Иваныч вышел в коридор вслед за парнем, достал сигарету и окрикнул его:

– Эй, зема, огонек есть, – сказал он, помахав рукой с сигаретой.

– О! А сигаретой угостишь? – оживился лысый парень.

– Да кури на здоровье, – ответил Иваныч, протянув ему открытую пачку.

Парень потянулся левой рукой за сигаретой, а Иваныч как-то плавно, но точно нанес короткий удар пальцами прямой ладони слева под нижнее ребро, в селезенку. Лысый как-то обмяк, зашатался, и Иваныч придерживая его за плечо, дал ему сползти по стене и вырубиться.

– Серега, минут пять у нас, – сказал он, заглянув в класс.

Женщина завернула спящего ребенка в куртку, я подхватил небольшой рюкзак, который она достала из-под кучи барахла, и надел на плечо, Верочка вцепилась в руку маме и мы направились к выходу.

Подойдя к выходу, я приоткрыл дверь, картина все та же, несколько мужиков гоняют домино за школьной партой, один с примусом возится, двое болтают о чем-то. Что-то мне подсказывает, что не дадут нам уйти.

– Иваныч, может, в обход уйдем, окно выставим и вылезем?

– Все равно засветимся, бегом придется.

– Ну тут два варианта, либо внаглую напролом, либо тихо в обход, пока не заметят, а там бегом до фермы.

– Давай в обход, пока есть возможность тихо уйти… – и только он это сказал, раздался звон стекла и на улицу проорали:

– Наезд, мужики!!! Держите двух пришлых с бабой!!!

– Твою ж мать!!! Оклемался укурок… Отходим, Серый, по коридору… там в окно и вылезем, – крикнул Иваныч, доставая «марголина».

Мы побежали по коридору, дверь… я с ходу долбанул ее ногой, что она аж с петель слетела, люди в помещении класса музыки, насколько я понял из наличия портретов композиторов и пианино, напуганно притихли и не двигались. Подбежали к окну… Решетки.

– Иваныч, обратно! Мы тут в ловушке будем.

– Девку в класс пока, тут их встретим.

Я затолкал женщину и детей в класс и, на ходу взводя курки обреза, перебежал за колонну.

«Отдыхающие» на улице уже были в здании. Выглянув из-за колонны, я хорошо видел парня с «вертикалкой», который уверенно шагал в нашу сторону. До него 15 метров. Ба-бах! Картечь с одного ствола сложила пополам шагавшего… Ба-бах! Куда-то в сторону входа в школу, где двое думали, куда им бежать, одного задело… упал. Перелом, еще два картечи в стволы…

– Серега, перемещайся… не стреляй с одного места, – крикнул Иваныч, пристроившийся за кадушкой с каким-то фикусом у стены.

Я пробежал взглядом по окнам коридора, на одном решетка была распашная, и проушины под замок были замотаны проволокой.

– Иван, прикрой, я размотаю…

Перебежал к окну, дернул раму… сука… окно тысячу раз крашено и никогда не открывалось… Ба-бах! В окно высыпалось стекло, провел стволами по краям рамы, чтобы сбить осколки.

– Тащи их сюда, Иваныч, есть выход!!!

Вылез в окно, огляделся. На меня двое бегут, без оружия… Дураки, что ли? Ба-бах! Ба-бах! Перезарядка.

– Иваныч, мля, уснул!?